19 ноября 2018 года в Челябинском епархиальном управлении открылся семинар «Современные методы и инструменты групповой работы с родителями на примере «Тренинга родительской уверенности». За таким длинным и сложным названием скрывает удивительно увлекательные занятия и мастер-классы для современных родителей, социальных и приходских работников.
Тренинги проводит гостья из Москвы – Романовская Галина Владимировна. Она психолог с большим стажем и эксперт национального фонда защиты детей от жестокого обращения, а также эксперт проекта по работе с кризисными семьями.
Занятия будут длиться три дня – с 19 по 21 ноября. В них участвуют не только приходские социальные работники, но также светские специалисты из городского комитета соцзащиты, челябинские психологи, студенты педагогического университета и специалисты из центра «Семья» – всего 30 человек.
На семинарах можно узнать как усилить роль семьи в воспитании ребенка и поддержать авторитет родителей за счет снижения семейного насилия по отношению к детям. А также как подготовить специалистов, церковных и светских, которые будут работать в сфере профилактики домашнего насилия. Об этом и многом другом Галина Владимировна Романовская рассказала нашему корреспонденту в своем интервью:
– В Челябинск я приехала как эксперт национального Фонда защиты детей от жестокого обращения, – рассказывает Галина Романовская, – и эксперт Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, который, собственно, организует и финансирует эту программу уже не первый год. Работаем в Челябинске, в Уфе, и сейчас в Томске начинаем этот же проект.
– Как долго вы занимаетесь этим проектом?
– Приглашение участвовать в этом проекте я получила совсем недавно. А темой своей занимаюсь довольно долго. Как психолог для родителей и детей, я консультирую с 1991 года, а тренером стала чуть позже – во второй половине 90-х. У меня специальное немецкое тренерское образование, которое я получила в 2002 году, и теперь являюсь сертифицированным тренером общества технического сотрудничества Германии. У них очень хорошая методическая тренерская школа, поскольку в обучении взрослых есть своя специфика, она отличается от обучения детей.
У взрослых уже есть свой опыт. Им не положишь никогда в карман своё мнение, они возьмут от занятий только то, что совпадает с их нуждами, что им симпатично и нравится. Взрослые очень не любят, когда их критикуют, и если мы идем к родителям повышать, так скажем, их компетенцию, то это уже изначально их принижает и это им, конечно, не нравится. Поэтому встает вопрос, как же их привлечь на наши занятия. Да хотя бы тем, что нам интересно их собственное мнение, чем они живут и как, и меньше всего предлагать им какие-то готовые варианты и советы.
На занятиях мы стараемся больше помогать организовывать их общение между собой. Таким образом, чтобы они раскрывались, делились друг с другом и вместе вырабатывали замечательные воспитательные приемы, обменивались своими находками и создавали общую родительскую копилку. Всё это поможет им потом в общении с ребенком вместо того, чтобы наказывать его.
Ведь мы все знаем, что наказывать нельзя, но всё же делаем это, потому что это мало зависит от нашего знания. А зависит от того, умеем ли мы найти альтернативу собственной строгости. Умеем ли правильно сориентироваться в тот момент, когда злимся, когда боимся за безопасность ребенка и за его жизнь, когда спешим и подгоняем его и себя. В этих ситуациях можно просто повести себя уверенно, а не агрессивно.
– Действительно, человек же не хочет причинить своему ребенку зла, но порой получается. Как поступать в таких случаях, которые вы описали выше?
– Редко кто осознанно начинает жестоко обращаться с ребенком или применять агрессивные методы воспитания. Вообще родители очень сильно путают уверенность, неуверенность и агрессивность. Даже здесь, на тренинге, специалисты начинают кое-где спорить. И мы, разбираясь вместе, понимаем, что путаница есть даже среди специалистов.
В 2013 году по заказу Национального фонда защиты детей от жестокого обращения и Департамента образования Москвы я разработала программу тренингов родительской уверенности для пап и мам. Как раз с целью профилактики применения физических наказаний и других видов насилия. Эта программа была реализована в московских детских садах. По ней уже много тысяч человек были обучены. Эти занятия получили популярность у родителей именно потому, что в них нет никаких угроз или советов как жить, но есть очень много поддержки и душевных бесед. Меньше всего там вещает эксперт, а больше общаются сами родители о тех проблемах, о тех тревогах и волнениях, которые они испытывают, воспитывая детей. Ведь не бывает всё одинаково в двух разных семьях и даже с двумя разными детьми. Важно искать свою личную воспитательную манеру, понимать, что я хочу от этого ребенка, для чего и как я воспитываю его, и выбирать из всего многообразия хороших способов воспитания тот, который подходит больше всего вам.
Программа выглядит как десять занятий по два часа, которые раз в неделю проходят в детском саду. Можно такие же занятия сделать и в начальной школе. Может, кто-то уже и делал из наших партнеров. В Волгограде эта программа действует, в ближайшее время будет в Уфе, в Перми меня ждут с таким тренингом. Я надеюсь, и в Челябинске кто-то подхватит. Мы пригласили сюда также и служителей Церкви, также здесь находятся преподаватели воскресных школ. В Челябинске особая ситуация. Если в других регионах воскресные школы работают исключительно с детьми, то здесь сложилась хорошая практика работы с родителями. Я думаю, эта информация будет очень полезна для коллег из воскресных школ Челябинска.
Во время занятий мы обсуждаем различные сложные воспитательные ситуации. Как делать, когда ребенок не слушается, когда у него плохое настроение, что делать, если сам устал и вымотался, и уже не на кого опереться? Как наказывать в том или ином возрасте? Может быть, вообще не наказывать? Как поощрять или не поощрять? Все эти спорные вопросы, по поводу которых много мнений и разногласий. Мы обсуждаем и выясняем, и оказывается, что хороших способов гораздо больше, чем плохих. Их можно легко осваивать. За десять занятий им вполне можно научиться.
Очень многие родители почувствовав, что у них стало получаться многое, что раньше не получалось, очень воодушевляются и приглашают на эти группы своих друзей, супругов.
– Почему сейчас, в наши дни, возникла такая острая необходимость проводить подобные занятия. В мире стало больше жестокости?
– Если брать исторический срез, то со временем история отношений родителей и детей меняется. Человечество становится мягче по отношению к детям, больше разбирается в детской психологии. Сейчас в принципе родители стали чувствовать себя неувереннее, потому что понимают, что многое из того, что было раньше в воспитании, делать нельзя. И многое из того, что делали наши родители, не пользуется популярностью. Вспомним даже рассказ Носова «Огурцы». Там мама говорит, что лучше у нее не будет сына, чем сын вор, и отправляет ночью ребенка на колхозное поле вернуть огурцы. Ребенок потрясенный идет возвращать огурцы. А сейчас какая мама отправит ребенка в 6 лет ночью на поле, где сторож с ружьем? Ни одна мать, никогда.
И все эти разговоры, что нас били в детстве, но мы выросли – это было в другое время. Сейчас уже совсем другая психологическая культура у родителей. А кроме того, проводится много исследований, и существует много организаций, защищающих детей от насилия в России. В мире они уже лет сто существуют, а у нас стали появляться в последние лет тридцать.
Согласно этим исследованиям, 52% родителей наказывают своих детей физически. 46% из них – наказывали в детстве их собственные родители. Получается, что тех, кого наказывали в детстве, продолжают наказывать своих детей. Потому что в стрессе всплывают какие-то старые и не очень справедливые способы.
Родителям нужно уметь снимать напряжение. Мы сейчас живем в стрессе. В этом смысле жизнь, конечно, изменилась. Информационный стресс, много очень на нас выпало ответственности и обязательств по сравнению с тем же советским временем. Сейчас взрослые действительно взрослые. Поколение предыдущих людей были в чем-то инфантильны, потому что многие функции брало на себя государство. Сейчас в основном качество своей жизни нужно определять самим и качество воспитания тоже. И если 52% признают, что они физически наказывают своих детей, то сколько же ещё стесняются признать это. Можно смело прибавить ещё процентов двадцать.
– А ребенка совсем-совсем нельзя наказывать физически?
– Ну я, например, спокойно справляюсь без этого. Мне такой способ не подходит. Хотя у меня ребенок гиперактивный и, бывает, вредничает. Конечно, терпение у меня тоже кончается. Но я понимаю в этом случае, что это моё терпение кончилось, а не ребенок стал испорченным или нуждается в этом наказании.
По поводу «выпрашивает» – это большой миф. Ничего ребенок не выпрашивает. А вот кто наказывает, тем со временем придется придумывать всё новые и новые меры. Ребенок подрастает, появляются новые проблемы. И что тогда, брать палку или камнями закидать его? Если ты его наказывал маленьким, то что ты будешь делать, когда он пойдет в школу и будет вредничать, и далее в подростковом возрасте, розгами, что ли, сечь? Нет, конечно. Потому что в какой-то момент наказание престает действовать и ребенок перестает быть к нему чувствительным.
А взять, например, семью, которая находится в глубоком стрессе. Потеряли, например, отца, и мать вынуждена одна обеспечивать семью, заниматься и воспитанием, и кормежкой. Или, например, стресс от развода или переезда на новое место. В таких ситуациях родители начинают бить своих детей уже не от того, что дети не такие, а от того, что жизнь тяжела становится, от того, что родители сами в стрессе находятся. Вообще, когда родители бьют детей – это с родителями что-то не в порядке, это им тяжело, это у них кончилось терпение, они в отчаянии и испытывают бессилие, потому и бьют. Никто не бьет, потому что он психопат или сам по себе жестокий человек. Может быть, 5% таких людей встречается с отклонениями. Но даже им можно помочь.
Надо помнить, что физические наказания – это первый этап на пути к физическому насилию. Очень трудно бывает почувствовать тот момент, когда у тебя это наказание начинает перерастать в насилие. Потому что, как я уже говорила, со временем образуется потребность усиливать меры. И тогда уже многие этот рубеж переступают. Не бывает так, что в пятницу все было хорошо, а в понедельник уже мы столкнулись с жестоким обращением. Нет. Это происходит постепенно. И вопреки желанию и даже контролю со стороны родителей. А хорошие специалисты социальных центров, прошедшие специальное обучение, умеют семью в этой ситуации поддержать.
Собственно говоря, оценкой риска жестокого обращения с ребенком у нас в России выполняется вместе с родителями, а не без их ведома. Никто не может просто так посчитать человека, по своему усмотрению, жестоким. Это все оценивается вместе с родителями. И если вы чувствует, что физическое насилие стало нарастать, надо уже обращаться к специалистам психологам.
– А как в этом вопросе помогают ваши тренинги?
– Мы только что обсуждали на занятиях, чем отличается уверенный агрессивный и неуверенный стиль воспитания. Понятно, что человек, который недоволен своим ребенком, считает его плохим, непослушным и применяет к нему агрессивные способы поведения – он никогда не обратится за помощью. Почти никогда. В то время, когда он чувствует недовольство, раздражение и стыд за ребенка, он не хочет обращаться к специалистам, потому что одновременно такой человек испытывает и вину. Когда наказываем ребенка, мы все потом бьем себя по рукам. Правда через некоторое время. Минут через пять спохватываемся, а уже наделали дел, но некоторые уже и до этого не доходят.
Также и неуверенный человек. Он ориентируется на других. Смотрит, что другие люди подскажут про воспитание. И защитить своего ребенка нигде не может. Считает, что ребенок почти всегда неправ, прислушивается и присоединяется к критике учителя. Ребенок в такой семье не чувствует опоры, сомневается любим ли он вообще, растет тревожным. И такой родитель тоже не обращается за помощью. Хотя неуверенные чаще обращаются за помощью. И это очень здорово. Трудно в этой ситуации разобраться самому.
И мне нравится тот метод, с которым я работаю. Потому что мне бы не хотелось, чтобы пришел такой умный эксперт, который бы научил всех жить и воспитывать детей. Нет. Здесь важно создать такую атмосферу, в которой родители будут сами друг с другом обмениваться опытом. Всегда если кто-то в группе что-то не может, это умеет другой. У него это уже было, он с этим уже справился и готов поделиться своим опытом.
Кроме того, мы обсуждаем ситуации, которые сплошь и рядом случаются. Например, вы задержались на работе, пришли домой, а ребенок уже сильно проголодался, пока вас ждал. Он ходит за вами по пятам и говорит, что хочет есть. А вам надо ещё время, чтобы приготовить ужин. И вот вы в поте лица скорее бежите на кухню, готовите, а ребенок заигрался и уже не идет есть. И вот попробуй его заставь. Некоторые в этот момент срываются, кричат на ребенка.
Но ведь хороших способов разрешения этой ситуации много. Какая-то мама поиграет с ребенком, скажет, что сейчас шофер повезет его в ресторан. Или она присоединится к игре, минуты за две-три её завершит, и все вместе спокойно пойдут есть. Всё зависит от возраста. Какому-то ребенку нужно просто напомнить, какой вкусный супчик его ждет на кухне. В 4 года такую ситуацию надо решать через игру. А когда ребенок, становится постарше, можно сказать, что если он сейчас не придет, то в следующий раз мы будем есть через какое-то время и ему придется терпеть. У всех свои способы. Поэтому я не люблю давать советы. Я их и не даю во время занятий с родителями. Группа сама их придумает. Причем сразу 10 способов.
Это так хорошо, когда у тебя есть 10 вариантов решения проблемы. Есть хорошая тренерская подсказка, если у тебя меньше десяти вариантов решения какой-то трудности, то ты думаешь неправильно. И эта вариативность на наших занятиях так хорошо тренируется, что у родителей поднимается самооценка и отрываются собственные возможности, что чужие советы уже становятся никому не нужны.
Бывают ситуации, когда вы переживаете за безопасность ребенка. Например, он залез на гараж или сарай и идет по самой кромке. Он может упасть и получить травму. Вот мама и орет на него, чтобы он скорее слезал от туда, или отец грубо сдергивает ребенка с этой крыши и лупит его. А что ребенок от этого перестал хотеть быть более храбрым, стал меньше хотеть быть смелым мальчиком? Просто в следующий раз вы не увидите и не узнаете, где он рискнет. В общем-то такое ваше поведение не дало никакого ответа на потребность ребенка. Вы просто отреагировали на свой страх, а воспитание где? Нет его.
Вообще у ребенка одновременно не может быть больше двух нельзя. Он не освоит. Как только он освоит эти два нельзя, тогда уже можно следующие два вводить. А иначе у него возникнет картина мира, в которой кругом опасность, жить нельзя и надо всего бояться. И будете потом ходить к психоневрологу с энурезом, заиканием или со страхами ночными. Потому что 4 года – это пик страхов, они в норме и так будут, а если еще и перепугаете ребенка, то будет хуже. Ведь запугивание – это тоже насилие, только эмоциональное. Лучше понятно и спокойно рассказать, почему нельзя. Сказать, что вы его защитите, что он еще маленький и многих вещей не знает, и вы здесь, чтобы защитить его.
Нужно как детектив догадываться о потребностях ребенка. Что его волнует, что для него сейчас самое важное и самое интересное. Как правило это не совпадает с интересами родителей, – улыбается Галина Владимировна. – И не все родители могут распознать потребности своего ребенка, а на занятиях у нас это становится возможным, потому что родители друг другу помогают.
Беседовала Анна Юрина