Хэ на краю земли

Хэ – короткое северное слово, похожее на выдох на морозном воздухе. Тем не менее, оно известно многим православным жителям Южного Урала. Не только знатокам церковной истории, но и всем, кто знаком с житием священномученика Петра (Полянского), митрополита Крутицкого и местоблюстителя Патриаршего Престола.

Арестованного владыку отправили в зимовье Хэ. Его заместителю, митрополиту Сергию (Страгородскому) объявили в 1936 году, что владыка Пётр погиб. Но владыка Пётр был расстрелян в октябре 1937 года, согласно постановлению Тройки НКВД по Челябинской области. За несколько лет до этого его из Заполярья перевезли в Верхнеуральский изолятор, где владыка и принял мученическую кончину.

Напрасно искать Хэ на современных картах, этот населённый пункт перестал существовать ещё в начале XXI века. Он находился не просто в Заполярье, а на самом берегу «студёного моря» – Северного ледовитого океана. Если быть точным – на берегу залива, Обской губы.

Как ни странно, история миссии в Хэ входит в историю православия в городке Надыме. Сам Надым начал развиваться при советской власти, и до 1996 года церквей в нём просто не было. От Хэ до Надыма 114 километров по прямой – для людей тундры не великое расстояние.

Раньше всех, ещё в конце XVI века, когда на Руси начиналась смута, на краю света был основан острог Обдорск – будущая столица Ямало-Ненецкого автономного округа Салехард. Название объяснялось просто: Обь – река, которая протекала рядом, а «дор» на коми-зырянском означает «берег».

Эти места, где кончается хребет Полярного Урала, были известны русским с незапамятных веков, со времён поисков путей в «златокипящую Мангазею» (на берегах Енисея). И в девятнадцатом веке это место оставалось местом встречи разных народов.

В первую очередь русских и северян. Но и северяне – разные. По западную сторону Уральского хребта обитали коми: народ, хорошо знакомый русским со времен преподобных Сергия Радонежского и Стефана Пермского, в значительной мере не только христианизированный, но и русифицированный. Одним словом для русских – «свои». Куда менее «своими» были ханты и манси, обитавшие с восточной стороны уральского хребта. Коми в ту пору называли зырянами, а для народов западной и средней Сибири существовало собирательной имя «остяки».

Так вот в этой части тундры на берегу Обской губы, встречались и зыряне, и тунгусы, и русские. Чуть севернее жили ненцы, которых русские называли «самоедами» (искаженное произношение этнонима «самоди»). Кстати, жители Хэ, называли себя похоже, «хэнцы». Все встречались, общались, охотно друг с другом торговали. Как тут не возникнуть северной православной миссии?

В 1898 году иеромонахом Василием (Бирюковым) в Хэ был основан миссионерский стан. В 1908 году здесь была выстроена бревенчатая церковь в честь святителя Николая Чудотворца – как известно, особенно любимого не только жителями Средней России, но и северянами, и азиатскими народами. Ещё людям тундры очень нравились колокола, звон которых разносился далеко – над полярной пустыней и волнами океана.

Начинался Хэ с двух скромных юрт, к моменту строительства храма в нём было примерно два десятка изб. Работала фактория (там можно было поменять шкурки зверей на патроны, чайник и заварку). В 1914 году накануне Первой Мировой в Хэ открылась школа-пансионат для детей всех северян.

Конечно, северному миссионеру не приходилось сидеть на месте, нужно было путешествовать по стойбищам. Хэ сделался базой, центром, откуда Слово Божие звучало для народов Ямала. В современном Тазовском районе (это северо-восток ЯНАО, там и сейчас глухомань без дорог) храмы появились уже после Перестройки.

Интересна судьба самого отца Василия (Бирюкова), основателя миссии. Сын сельского дьячка, он в вырос в Сибири, закончил духовное училище в Ишиме, духовную семинарию в Тобольске. Просвещать северян было, очевидно, его мечтой. При семинарии в Тобольске существовало «инородческое отделение» для детей народов Крайнего Севера, где молодой батюшка трудился преподавателем. Потом он был назначен в Обдорск, причем на новое место служения он прибыл с экспедицией Тобольского владыки Антония, объезжавшего Ямал.

Перебравшись из Обдорска в Хэ, отец Василий сменил только почтовый адрес, почти постоянно он находился в путешествиях. Он перевёл на самоедский (ненецкий) и остяцкий (хантыйский) языки молебны, молитвы, часть глав Евангелия. И сделал бы намного больше, но решил сначала поучиться сам. И поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию. На Север батюшке вернуться уже не удалось. Хотя он и закончил академию защитой диссертации «Православное миссионерство в западной Сибири», опубликовав попутно несколько научно-этнографических работ, по послушанию из Петербурга он оказался …в Пекине, где сыграл роль в проповеди православия в Китае. Потом его ждала работа в Саратовской семинарии, в Нило-Столобенской пустыни, в Тегеране. Весной 1920 года батюшка стал владыкой – викарием Ярославской епархии, епископом Рыбинским. Год спустя, в возрасте 50 лет, он тихо скончался в своей квартире.

Дело отца Василия в Хэ продолжили другие сотрудники Обдорской миссии, которая существовала в будущем Салехарде и до его приезда, с 1860 годов, а до этого и в 1820-30-х. Миссия вовсю работала в 1917-19 годах… Но большевиками храм в Хэ был закрыт. Когда святитель Пётр находился в этом селе, миссия оставалась разве что в памяти жителей. Впрочем, даже при всех требованиях режима невозможно, чтобы святитель воздерживался от архипастырского слова. Однако в Верхнеуральском изоляторе его не выводят на прогулки и он не видит солнца, так что, выходит, именно там, на Севере он в последний раз видел солнечный свет.

Прошло время, и храм святителя Николая в Хэ было решено восстановить – но для кого? Решено было выстроить новый Никольский храм в городке Надыме. А в Хэ, на берегу Ледовитого океана, осталась только памятная часовня.