Публикуем отрывок из книги «Отчий дом» очень популярного в Миассе журналиста, фотографа, краеведа Виктора СУРОДИНА. Эти тексты имеют несомненную историческую ценность, а как автор владеет художественным словом! Слезы ностальгии наворачиваются на глаза, и вспоминаются картинки из нашего с вами общего детства. Вместе с тем, дорогие читатели, необходимо сказать: не воспринимайте данный рассказ как руководство к действию! Не нужно разводить костры в пожароопасный сезон. Радоваться Воскресению Христову лучше не в лесу, а в храме. А если вы предпочитаете быть на природе, то уж точно не стоит жечь там покрышки и сухостой. В противном случае эта радость обернется лесными пожарами и болью, которую испытают братья наши меньшие.
Колесо от «Урала»
Близилась Пасха, и весна была уже в самом разгаре. Вдоль дороги набухли и распустились барашками веточки вербы; над равниной покосов, залитой вешней водой, носились утки; вдалеке, прокричав, опустилась на болото пара журавлей. За околицей коровы лениво выискивали в покосившемся стоге травинки с ароматом прошлогоднего лета. У дороги за селом мальчишки возились с огромным колесом от «Урала». Ребятня намеревалась закатить тяжеленное колесо на голую сопку. В который раз пацаны пробовали поднять его, но оно скользило, вырывалось из рук, падало в лужу, брызгами разгоняя сельский народец. У мальцов не хватало силенок, но с лихвой было упорства. Все походило не на ребячью забаву, а скорее на какое-то серьезное дело.
– Пацаны, может, помочь?
Ребятня оторопела, а мне так захотелось оказаться ровесником им. Выскочил из машины – и к колесу.
– Ты что выдумал, у тебя же спина!.. – слова жены утонули в ребячьем гомоне: «Раз-два взяли!» Проворные, они, как муравьи, облепили колесо, и мы споро закатили его на вершину. А после присели передохнуть.
– Дядь, а вы откуда?
– А на Пасху в Миассе тоже костры жгут?
– И факелы мотают?
Пришлось признаться, что все это было в жизни. Однако так давно, что порой кажется, а было ли вообще? Но без детства никто не вырос.
Бабушкины куличи
Помнится, накануне Пасхи, в Страстную неделю, соседи наводили чистоту и порядок во дворах, на улице. В домах белили печи, перемывали всю домашнюю утварь, выставляли окна, доставали чистые занавески, половики и вообще выскребали всю грязь, накопившуюся за долгую зиму. Начиная с Чистого четверга в православных семьях готовились к праздничному столу, красили, а кто умел, расписывали яйца.
Моя бабка крашеные яйца укладывала на свежую взошедшую зелень овса или пшеницы, которую специально заранее проращивала для праздника в сите. На улицах в эти дни пахло хлебом, пекли куличи и всякую всячину с изображением крестиков, голубков, жаворонков. До Пасхи отведать этих лакомств было непозволительно. У бабки чудно выходили куличи. Она всегда носила их освящать в церковь. Обливая куличи глазурью и посыпая их крашеным пшеном, она объясняла, что у каждого человека есть день рождения и у Господа Иисуса Христа тоже есть день рождения, но это еще не говорит о том, что он Бог. Воскреснуть мог только Господь Бог, поэтому Воскресение Христово, назидала она, утверждает, что Иисус Христос действительно Господь, Сын Господа Бога, Второе Лицо Святой Троицы. Трудно было тогда во всем этом разобраться, и я, не дослушав бабку, убегал к пацанам.
Уличная традиция
А у нас в это время были свои заботы. Мы собирали на улицах старые галоши, резиновые сапоги, выискивали камеры, покрышки от мотоциклов и машин, скапливали в укромном уголке, чтобы накануне Пасхи все это добро утащить на гору, соорудить костер из сухостоя и этого добра. Там ближе к полуночи на самом высоком месте, как повелось исстари, надо было запалить костер. Нам в голову не приходило, что разжигание костров имело древние корни и соотносилось с тем светом, который Иисус Христос даровал миру. С тем сиянием, которое являлось зримым выражением веселья и ликования, какое ощущают верующие при радостной вести – Христос Воскресе!
В послевоенные годы старшие братья друзей не раз рассказывали, как раньше встречали Пасху. Загодя, по снегу, собирали они в лесу хворост, сушняк, мастерили хлопушки. В ночь на Пасху разводили костер, прыгали через него, разматывали горящие факелы и бросали их высоко в небо, что даже однажды палили из самодельной пушки. Эти занимательные истории почему-то всегда заканчивались каким-то напутствием поддержать традицию улицы. Костры в пасхальную ночь горели по всей городской окраине на вершинах Чашковского хребта: в Кошелевке, Пензии, у горбольницы, за техучилищем, не отставали и мы, шадринские. Существовало даже какое-то соревнование, чей костер будет гореть дольше. Сегодня смело могу сказать, что почти все мужское население, выросшее в старом Миассе, было причастно в разные годы к таким вот пасхальным кострам.
Пионерам в церковь не положено!
В 60-х годах прошлого века светлый праздник Воскресения Христова находился под запретом. Милиция и «люди в штатском», чтобы не допустить в храм молодежь в пасхальную ночь, стояли в оцеплении у церковной ограды. Перед Пасхой мы успевали до полуночи побывать у церкви. Иногда удавалось обхитрить патруль и где-нибудь незаметно спрятаться за оградой. Но что там совершалось в храме, для нас было тайной, разжигавшей любопытство. Пионерам не положено было знать, что в эту ночь происходит наиболее драматическая и волнующая церковная служба, что в храме льется тихое песнопение, а несколько свечей тускло освещают образа. Перед самым началом службы гасятся все свечи, за исключением одной. Под сводами воцаряется мрак. Внезапно в руках священника загорается свеча. Она и символизирует Священный Пасхальный Огонь. Со словами: «Приди и обрети свет от Негасимого Огня во славу Христа, воскресшего из мертвых», священник подходит к прихожанам и зажигает у близстоящих свечи. Те в свою очередь передают огонь, зажигая свечи у соседей. Вскоре свет разливается по всему храму. Верующие выходят из церкви. С хоругвями и зажженными свечами шествуют они вокруг храма, а затем возвращаются к церковному порогу. Здесь священник трижды объявляет о Воскресении Христовом. Все осеняют себя крестным знамением и трижды громогласно – «Христос Воскресе!» Пасхальный перезвон колоколов отрешал от всего мирского. После прихожане возвращались в храм, где продолжалась праздничная служба. А мы убегали на гору мотать факелы.
Мудрый лесник
Не один год к ряду эти пасхальные фейерверки на горах пытались искоренить. На дежурство в ночь выходили специальные команды активистов, дружинников, бригадмильцев. Они устраивали засады, облавы. Ребятня в ответ выставляла «на шухер» дозорных. Но иногда случалось, что для кого-то пасхальная ночь заканчивалась приводом в милицию и большими неприятностями в школе.
К нам лишь однажды незаметно подошел лесник, бывший фронтовой разведчик, которого мы почему-то очень боялись. Всю пасхальную ночь он пробыл на горе вместе с нами. На наше мальчишечье счастье, лесник оказался добрым и мудрым.
Та ночь выдалась на редкость теплая, с яркими звездами. С Ильменского болота пахло оттаявшей землей, набухшими березовыми почками, и эти запахи ожившей природы смешивались с запахами костра и махорки, которую лесник по-солдатски заворачивал в козью ножку. Мы сидели вокруг старого солдата на нагретых костром валунах. Иногда из-за горы доносился крик какой-то ночной птицы. Город не спал, во многих домах светились окна. Было видно, как у церкви плавают маленькие светлячки – это старушки со свечами в руках не торопились расходиться по домам. В пасхальную ночь в храме до рассвета шла заутреня.
С этой самой высокой точки горы город в огнях казался отражением звездного неба. Мы говорили о звездах, о Боге, о Гагарине. Расспрашивали лесника о войне. По рассказам старого солдата, там, без Бога, он не ходил в разведку.
– Как-то сказывала мне одна монашка. В ту весну мы у монастыря в обороне стояли, – лесник наклонился к костру, подобрал угольки в кучку, и они вновь раскраснелись, отдавая на исходе жар.
Мы затаили дыхание.
– Говаривала она, что с первого дня Пасхальной недели вплоть до Вознесения, это сорок дней значит, сам Христос вместе с апостолами по земле ходит. При этом небесные странники выглядят как простые нищие в ветхих рубищах. Встречаясь с нами, они часто своим видом испытывают наше людское милосердие. Чья душа отзовется на их страдания. Кто их приветит, скажет доброе слово, милостыню подаст или пустит в свой дом на ночлег.
В тишине пасхальной ночи потрескивали угольки, вился дымок. Мы молчали, вспоминая убогих, нищих, ущербных. Вспоминали и свое отношение к ним. Вдруг... неужели от жара так покраснело лицо…
Звезда упала. Длинный след почти коснулся земли. Лесник палкой шевельнул головешки в костре, и сотни искр взлетели в звездное небо. Мы вскинули головы, взглядом провожая их. И чудилось, что искры превращаются в звезды.
– Дядь Семен, – меньшой из нас, Ванька, встал на камень. – Дядь Семен, может, вот эти наши, – он долго подбирал нужное слово, – ну вот эти самые, добросердечные дела, ну вот, как эти искры, может, они тоже в небо, к Богу, летят?
– Может быть, может быть, – задумчиво произнес лесник и опять шевельнул костер. – В жизни все быть может.
А Ванька вдруг сорвал с головы шапку и запустил ее вслед за искрами в звездное небо и, прыгая с камня, что есть мочи закричал:
– Христос Воскресе!!!
И тут же в небо полетели фуражки, шапки, кепки.
– Христос Воскресе! – закричали мы на всю округу. В церкви ударили в колокол.
Лесник бросил цигарку, загасил огонек каблуком, поднялся с камня, зачем-то повернулся к лесу и, перекрестясь в ту сторону, откуда встает солнце громко, и торжественно:
– Христоссс Воссскрессе!!!
Его голос, обратившись в эхо долго витал над лесом, и казалось сама природа, чувствуя весеннее пробуждение, ликовала вместе с нами. Христос Воскресе!!!
Еще радостней завопили мы:
– Христос Воскресе!!! Христос Воскресе!!!
Глава Миасского благочиния протоиерей Георгий Крецу:
Да, костры в Миассе на Пасху полыхали, автор пишет правильно. Осуждать пацанов, которые их жгли? Нет, конечно. Представьте себе советское время: в городе один храм. И в него пускают только бабушек. И у молодежи не было другого способа радоваться Воскресению Христову! Кроме того, они ведь делали это не постоянно, а всего раз в году.
Сейчас в Миассе и его окрестностях семь храмов. Пускают всех. Но традиция-то осталась, и искоренить ее непросто. Сотрудники МЧС и лесники загодя собирают и утилизируют покрышки. Мягко и ненавязчиво нужно проводить с молодежью беседы и о Боге, и о противопожарной безопасности. И тогда постепенно эта традиция уйдет в прошлое.
Исполняющий обязанности начальника Главного управления лесами Челябинской области Валерий Нигматуллин:
– В 2023 году на территории лесного фонда Челябинской области ликвидирован 701 пожар. Пожароопасный сезон в лесах на территории центральной и южной части Челябинской области установился с 5 апреля, а в горнозаводской зоне начнется с 15 апреля. Пик пожарной опасности приходится на середину апреля и продолжается до конца мая. Уже сегодня наблюдается сухая и ветреная погода. Именно в этот период особенно важно соблюдать правила пожарной безопасности в лесу. Сухая трава – это порох, достаточно одной искры. Стоит представить, какие последствия могут быть от большого костра и горящих покрышек. А виновник лесного пожара будет обязан не только выплатить штраф, но и возместить ущерб, причиненный лесному фонду.