Протоиерей Алексий Бобылев: «Через любовь к ближнему мы учимся любви к Богу»

Несколько храмов Челябинской митрополии появились благодаря заботе и попечению о них отца Алексия Бобылева. Одни из них были отреставрированы, другие возведены с нуля на месте разрушенных храмов, третьи построены там, где люди нуждались в духовном окормлении. Каждый из этих храмов, каждый из служителей и прихожан этих храмов – буквально вымолены, выношены в сердце служителя Божия.

Отец Алексий стал священником в 22 года. Начинал своё служение в Свято-Симеоновском кафедральном соборе. Летом 1996 года был рукоположен во диаконы, зимой 1996 года рукоположен во священники. В начале 1997 года направлен в поселок Наследницкий Брединского района, где ему предстояло отреставрировать храм святого благоверного Александра Невского. Там он был назначен настоятелем и прослужил до 2013 года. Одновременно с реставрацией храма в поселке Наследницком усилиями отца Алексия в 2000 году был заложен фундамент нового храма Воскресения Христова в поселке Бреды. На том самом месте, где когда-то раньше стояла церковь Архистратига Михаила 1860 года, разрушенная в годы советской власти. Пять лет настоятелем этого храма был протоиерей Алексий Бобылев.

2006 год в жизни юбиляра ознаменовался закладкой фундамента нового кирпичного храма Казанской иконы Божьей Матери в поселке Рымнинский на месте некогда сгоревшей деревянной церкви, построенной в 1872 году. С первых дней строительства церковные службы возглавлял отец Алексий. В 2013 году Храм был освящен. До 2015 года настоятелем Храма был герой нашей пубикации. В 2013 году была построена деревянная церковь Николая Чудотворца в поселке Боровом Брединского района. С 2013 – 2015 отец Алексий был настоятелем этого храма. Одновременно с этим пастырь окормлял приходы храмов в посёлках Могутовском и Атамановском.

С 2016 года было начато строительство храма Ксении Петербургской в Челябинске. Сейчас там молитвами, заботой и попечением отца Алексия сформировался большой и дружный приход. В этом году батюшка отметил полувековой юбилей. Мы взяли у него небольшое интервью.

– Расскажите, пожалуйста, о самом ярком воспоминании детства.

– В храм меня водила бабушка, я себя там помню с пятилетнего возраста. Пожалуй, самым ярким воспоминанием детства был вкус запивки после причастия. Вкус был, ну просто не передать какой. Уже потом, когда я стал алтарником, решил выяснить, а что же туда клали. К счастью, в храме ещё оставались бабушки, которые ещё с советского времени веру сохранили – такие серьёзные были, во всём черном ходили, были похожи на грузинских старух, может, видели? Они не староверки были, православные, но очень строгие. Именно они в своё время делали запивки. Я их спрашиваю: «Помните, в 1978 году запивки делали? Кто делал?» «Я делала», – призналась одна бабушка. «А что клали туда?» «Кипяток и сахар». Казалось бы, так просто, а вкус был, ну не передать какой…

– Скажите, вы в школе были примерным учеником?

– У меня даже есть похвальный лист за начальную школу.

– А вы были пионером?

– Конечно. Мало того, я еще был председателем совета отряда «Дзержинец», как сейчас помню. Более того, я и комсомольцем был.

– Скажите, батюшка, а какой был любимый предмет у Вас в школе?

– История.

– А почему тогда вы выбрали технический вуз?

– Потому что так жизнь сложилась. Мама очень болела, на инвалидности была, отец рано очень умер, поэтому нужно было работать. Учиться не на что особенно было, а так да, я хотел исторический заканчивать.

– Но, тем не менее, вы закончили светский вуз, по образованию Вы инженер, работали на заводе в Шадринске. Скажите, а когда и как пришло решение стать священником? 
– Меня батюшка нашего храма пригласил помогать в алтаре. Потом уже отец Владимир говорит: «А что тебе просто так ходить, давай мы из тебя священника сделаем? Нам как раз помощь нужна». Мне это очень интересно было, так вот я и согласился. Вообще-то я ходил в храм с самого маленького возраста, несколько раз в год точно. 

– А в вашем роду были священники?

– Вроде бы нет, но точно знаю, что двоюродная бабушка была регентом церковного хора.

– После того, как вы стали священником, какие были самые радостные и самые горестные минуты?

– Про горестные минуты я даже не помню. Не было таких, наверное, чтобы, знаете, я их запомнил и потом всю жизнь помнил. А радостные… Помню, когда нам дали заброшенный домик саманный, и мы с матушкой ремонтировали его вдвоём, сделали потом из него молитвенный дом. Это в Бредах было. С утра до вечера делали, и осенью уже туда заехали, можно было начинать служить. Это самое начало было. Потом, когда Церковь первую закладывали, тоже радость великая была. Потом, когда уже построили и первую службу в храме совершали, тоже очень радостно было. Так что вся радость с Церковью связана.

– Что вас больше всего радует в жизни?

– Самая большая радость для священника – видеть, что люди, которые зашли когда-то в храм, сейчас идут и спасаются, идут вместе со мной, вместе с нами, с батюшками, в Царствие Небесное.

– Кому бы вы хотели выразить свою благодарность?

– Матушке своей, прежде всего, благодарен, потому что без нее ничего бы у меня не получилось. Помню, когда послали нас в деревню, высадили посреди улицы зимой. И жить негде, и есть нечего и не на что. Я думал, матушка у меня убежит. Нет. Даже слова не сказала, что было тяжело. Это сейчас, через несколько десятилетий служения, стало понятно всё, а в то время трудились, молились, что-то пытались сделать, и я даже слова ропота от неё не слышал ни разу. Я очень благодарен Богу, что послал мне такую семью, такую матушку терпеливую.

– Скажите, а какое у Вас самое сокровенное желание?

– В Царствие Небесное попасть.

– Что, как вам кажется, является пропуском в райскую обитель?

– Любовь к ближнему. Именно через нее мы учимся любви к Богу. Мы должны помогать людям, а если мы людям не помогаем, то и в Царство Небесное не войдём. Хочу такую иллюстрацию привести.

Я в своё время учился в Томской семинарии. За Томском, ближе к Северному Ледовитому океану, страшные болота и тайга. Именно туда бежали староверы сначала от царской власти, а потом и от советской власти. Впоследствии, в 1990-х годах, когда Церковь вышла из тисков советского режима, туда, в отдаленные поселения, начали ездить наши миссионеры. Они рассказывали: едут куда-то через болота, через преграды различные, по рекам сплавляются, потому как дорог там нет. И бывает, находят там скиты заброшенные староверов, где человек жил один, молился Богу. Умер, у него стоит домовина, то есть гроб, в котором он лежит, его некому похоронить было. И явно он жил праведной жизнью, там грешить-то негде и нечем, он жил один, в лесу, но святым не стал. А почему же? Оказывается, только в Церкви есть спасение. Вне церкви его нет, даже если ты ведешь праведную жизнь. Потому что святых под спудом не бывает, Господь в Евангелии говорит, что светильник ставят на подсвечник, то есть повыше, чтобы светил всем. И если есть святой, то он обязательно просияет, потому что святость дается Богом для того, чтобы она освящала путь ко Христу другим людям.