Служили в храме два брата

Известно, что при гонениях на веру в ХХ веке загублены тысячи душ священников и мирян. Имена одних известны, и Церковь возносит за них свои святые молитвы. Но, к горькому сожалению, у многих забыты не только могилы, но и имена.

 

Совсем недавно в архивах обнаружено имя священника церкви Рождества Иоанна Предтечи села Канашевского (нынешний Красноармейский район) Арсения Николаевича Смирнова. Он был расстрелян в 1938 году.

 

В том же храме служил и священник Александр Иванович Смирнов (вероятно, брат).  Родом они оба из Тверской губернии. Отец Александр был лет на десять моложе, служил в Канашах с 1900 года, строил на собственные средства часовню, награждался казацким начальством за безвозмездное обучение маленьких казачат грамоте, Закону Божию и разным наукам. Получал отец Александр своим чередом и церковные награды: камилавку, скуфью, наперсный крест. После 1917 года след его теряется.

 

А имя отца Арсения упоминается и в 1920 году. На Челябинском епархиальном съезде духовенства и мирян протоиерей В. Устюгов ходатайствовал перед губЧК о скорейшем рассмотрении дел заключенных священников – отца Арсения Смирнова из поселка Канашевского и отца Владимира Маврицкого из поселка Кочердыкского, так как, «находясь в заключении, они не могут исполнять христианские обычаи, богослужения, молитвы – того, что подобает православному священнику», они не против советской власти, и никаких преступлений за ними не числится.

 

Отца Арсения освободили. Он выразил благодарность делегатам съезда «за помощь в освобождении из изолятора губЧК».

 

В 1924 году в списке жителей Канашевского отец Арсений числится как лишенный избирательных прав согласно Конституции, как служитель религиозного культа.

 

В 1928-м отца Арсения снова арестовывают, и до 1932 года он пребывает в тюрьме. В 1936-м опять проживает в Челябинске.

 

Но не дремлет беда. Рождественским постом, 27 декабря 1937 года, чекисты снова приходят за отцом Арсением. Пять дней держат его без допроса, а 2 января 1938 года предъявляют обвинение в принадлежности к «подпольной контрреволюционной повстанческой организации духовенства и церковников, готовившей вооруженное восстание против советской власти в случае нападения фашистских государств». Вместе с батюшкой по делу было заключено под стражу 85 человек, в том числе пять священников. Вот имена некоторых. В.В. Агафонов работал банщиком в горбольнице, П.В. Крапивин коновозчиком на цинковом заводе, Ф.П. Сидорычев учителем железнодорожной школы №2. Место работы протоиерея А.К. Сальникова не указано. Отцу Арсению в ту пору исполнилось 68 лет, и по преклонным годам он значился как «не имеющий определенного рода занятий».

 

В те же последние дни 1937 года были арестованы сторожа автокефальной Симеоновской церкви, монахиня, проживавшая в сторожке, просфорница и... много баптистов.

 

Двадцать три человека из них тройка УНКВД по Челябинской области приговорила к высшей мере наказания. Среди прочих и отца Арсения.

 

В протоколе записано, что он признал за собой следующую вину: принимал участие в нелегальных собраниях, выступал с призывами перед молящимися в церкви, произносил вслух, что большевики хватают на улицах и волокут в тюрьму первого попавшегося, что они «поедают сами себя», приводя в пример Тухачевского.

 

И где же здесь фашизм? В чем преступление? За веру пострадал батюшка. За свою иерейскую рясу.

 

Осужденных оставили в живых на Рождество. Приговор был приведен в исполнение 11 января 1938 года, как раз в те дни, когда вспоминаются страдания невинно убитых в Вифлееме Иродом детей. Так и Родина расправлялась со своими верными детьми, которые молились за нее. В 14 часов 21 человек отправились к Богу. Двоих расстреляли несколько позже.

 

Палачи недолго ожидали кары. В 1940 году Военный Трибунал войск НКВД судил уже их, и счел указанное дело неправильным, методы ведения следствия преступными, а сам расстрел назвал бандитизмом.

 

Да только мертвых не вернешь. У отца Арсения остались жена Мария Васильевна, сыновья Арсений, Виктор и Иоанн. Добивались они, чтобы им хотя бы указали место, где похоронен глава их семьи. Ответа не было, впрочем, кто-то из властей махнул рукой: «Может быть, на Золотой горе».

 

Вечная память невинно убиенным.

Впервые опубликовано в мартовском номере газеты «Челябинские епархиальные ведомости» за 2015 год